Когда в 336 году до нашей эры Филипп был предательски убит одним из своих недоброжелателей, Александру было двадцать лет. Его первым шагом после восшествия на трон стало жестокое подавление мятежных волнений, возникших после смерти его отца. Затем все свои силы он направил на осуществление дерзкой мечты его отца: завоевание заклятого врага Греции - Персии. В 334 году до н. э. Александр начал поход на Восток, имея сравнительно небольшую армию в тридцать пять тысяч человек, что было несравнимо с силами персов. Он легко прошел Малую Азию, в битве при Иссе он столкнулся со всей мощью персидских войск и разгромил их. Александр вошел в Египет, не встречая сопротивления. Здесь он на некоторое время остановился для восстановления сил, основал названный в свою честь город Александрию, получил титул фараона и был провозглашен египетскими жрецами живым богом. В июне 323 года до н. э., находясь в Вавилоне, Александр внезапно заболел лихорадкой и спустя десять дней умер. Ему было тридцать три года.

     «Царем парадоксов» назвал Петра Первого Франсуа Вольтер. При этом великий француз имел в виду не только государственную деятельность преобразователя России, но и его личную жизнь. По-солдатски грубый и неразборчивый в связях – и практически однолюб; мстительный рогоносец – и нежный любовник; отец сотен незаконнорожденных детей – и одинокий, преданный самыми близкими на ложе любви человек! Именно таким рисуют образ Петра дошедшие до нас факты.
Впрочем, эти факты могут показаться взаимоисключающими и неправдоподобными, если не учесть одного важного обстоятельства. А именно: Петр Первый был не только великий человек, но и человек довольно больной, с несколько нездоровой психикой. Сохранились свидетельства того, что нередко он доходил до припадков эпилепсии. И как все эпилептоиды, он имел беспокойный, крайне неуравновешенный нрав, непреодолимую тягу к путешествиям, железную волю и могучие страсти.
А теперь расскажем кое-что об его личной жизни, в которой именно эта сложность его психики играла такую важную и подчас роковую роль.
     Первый блин комом, или постылая Авдотья

Сексуальным воспитанием членов царской семьи (мальчиков, разумеется) в императорской России 18–19 веков занимались придворные дамы. Но это все было уже после Петра. А при дворе его матери, вдовой царицы Натальи Кирилловны, такие упражнения всем бы показались нечестивыми. Старинное благолепие и набожность почитались здесь особо, вот почему ни о каких сексуальных утехах до брака юному царю, вероятно, и мечтать даже нельзя было. Правда, уже тогда был у него в услужниках Алексашка Меньшиков, который имел сексуальный опыт аж с 14 лет (в чем сам не раз признавался). Но царь Петр Алексеевич при мысли о плотских утехах тогда лишь краснел и отмахивался. И так же, между делом, полностью доверившись выбору своей матушки, он женился в 17 лет на Евдокии (Авдотье) Лопухиной.
Были Лопухины худородными и небогатыми дворянами, да это и к лучшему, рассуждала царица Наталья Кирилловна, – будут видеть в царе благодетеля и в политику не полезут. К тому же Евдокия-Авдотья была на редкость тихой, благонравной и красивой девушкой, настоящей павой из русских сказок.
Сперва все шло, как замыслила старая царица: невестка исправно рожала детей (из которых, правда, выжил лишь царевич Алексей) и души не чаяла в своем «свет-Петрушеньке». Да вот только он с безмолвной и туповатой женой очень быстро заскучал. Через три года обе царицы – мать и жена – узнали, что завелась у Петра на стороне «бабенка иноземная», Анна Монс, «Монсиха». Речь об этой незаурядной женщине пойдет впереди. А здесь мы лишь доскажем грустную историю брошенной царицы Евдокии Лопухиной.
Петр был так увлечен Анной Монс, что и думать почти забыл о своей законной жене. Даже на ее слезные письма не отвечал. А вернувшись из первого своего путешествия за границу, поставил вопрос ребром: развод, и значит, для него свобода, а для нее – заточенье в монастыре. Евдокия принялась, было, упорствовать. Царь не стал с ней церемониться, – отобрал сына, а саму сослал в Суздаль, в женский монастырь.     Началась бурная пора его преобразований, среди которых он лет на десять совсем забыл об инокине Елене, как стали теперь называть бывшую царицу. И вдруг – как снег на голову: открылось, что в своем заточении инокиня имела роман с одним офицером, неким Глебовым! И больше того, сей Глебов оказался в числе заговорщиков, которые планировали свергнуть Петра и отдать власть сыну его от Евдокии Лопухиной – царевичу Алексею. Глебова посадили на кол, царевича Алексея задушили в каземате, а инокиню Елену отправили на Север, в дальний монастырь и оставили при ней одну лишь служанку-карлицу.
Здесь Евдокия Лопухина провела долгие годы, пережила и Петра, и вторую его жену Екатерину, и была, наконец, возвращена в Москву внуком своим Петром Вторым. Он окружил бабку почетом. – да на что уж ей был этот почет, когда вся жизнь оказалась растоптанной?..

Черноокая «Монсиха»

Здесь мы расскажем о главной любви царя Петра Алексеевича. Но прежде несколько слов о некоторых других обстоятельствах его личной жизни.
В своем обращенье с женщинами Петр быстро перенял привычки грубой среды матросов, солдат и ремесленников. Это было удобно и необременительно. У Меньшикова во дворце или у своей сестры Натальи он всегда находил к своим услугам сенных девушек, которым и платил, как обычный солдат: по копеечке «за объятье». Трудно сказать сейчас, что имелось в виду под словом «объятье» – половой акт или свидание. Но в результате этих «копеечных» объятий около 400 «женок» и «девок» имели от Петра детей! На вопрос, откуда у нее ребенок, такая счастливица отвечала: «Государь пожаловал милостью».
Это не мешало и матерям, и пожалованным им детям влачить скромное, почти бедное существование. А вот та, кого Петр едва не сделал своей законной женой – Анна Монс – детей от него не имела, но зато имела и дворец, и вотчины, и массу драгоценностей. Да еще и брала взятки за содействие в улаживании всяких тяжб, ведь ни одни чиновник не осмеливался супротивничать «царской зазнобе».
Так кто же была эта Анна Монс? Есть разные сведения об ее происхождении, известно только, что отец ее был ремесленником, но рано умер. Мать осталась с тремя детьми на руках: двумя девочками (Анной и Матреной) и мальчиком (его звали Виллемом – и он тоже сыграет роковую роль в жизни Петра). Дети были замечательно красивы, умны, живы, изящны. И чрезвычайно сообразительны. Вероятно, некоторое время Анна вела жизнь куртизанки, – во всяком случае, ей приписывали массу любовников. Среди них был и Франц Лефорт, друг Петра, который и познакомил царя с Аннушкой. Встреча состоялась в Немецкой слободе в Москве.
С этого момента чистенькая и по-европейски аккуратная Немецкая слобода стала как бы моделью будущей России для царя-преобразователя, а Анна Монс – идеалом женщины. Анна Монс была так красива, изящна, женственна, что один современник написал в восторге: «Она влюбляет в себя всех мужчин, сама того даже и не желая!»
Ее связь с царем продолжалась около десяти лет. Петр планировал уже сделать Анну законной супругою и царицей, но вдруг выяснилось, что она давно изменяет ему с одним элегантным немцем, саксонцем Кенигсеком, от которого даже имеет дочь! Открылось это лишь после внезапной смерти Кенигсека, – он утонул во время переправы.
Анну Монс подвергли аресту, но впрочем, царь был склонен ее простить. Он слишком, слишком любил свою Аннушку! Свою? Нет, сердцу не прикажешь, и уже прощенная Анна Монс твердо объявила ему, что хочет выйти замуж за прусского посланника Кайзерлинга. Царь отступил, – впрочем, тогда он уже встретился со своей будущей второй женой Екатериной.
Анна рано лишилась мужа, заболела чахоткой. Но и больная, не могла обходиться без любовных утех, Она взяла к себе на содержание красавца шведа. Теперь уже за радость любви платила она, и очень щедро…
     Служанка-госпожа

Посол Кайзерлинг еще вымаливал у Петра прощение для Анны Монс, а в покоях Меньшикова среди прочих «девок» царем была уже отмечена румяная Катерина Трубачева. Впрочем, так ее называли русские, до их же прихода в Прибалтику, на ее родину, девушка звалась Мартой Скавронской. Прошлое этой «девки» было довольно бурным и легкомысленным.
Она рано лишилась родителей, и ее взял на воспитание пастор Глюк. В его доме она помогала пасторше по хозяйству. У пастора жили его ученики. Один из них вспоминал впоследствии, что Марта делала им слишком маленькие бутерброды, экономя съестное. Зато была щедра на всякую ласку. Причем до такой степени, что пастор уже не знал, как сбыть ее с рук. Тут-то и подвернулся один шведский драгун, за которого Марта и вышла замуж, – вряд ли уж девушкой. Но война разлучила молодоженов, драгун куда-то исчез. Десять лет спустя, когда Марта стала уже русской царицей Екатериной Алексеевной, швед предъявил свои права на супругу. Однако новый ее муж Петр Алексеевич не стал с ним валандаться: наказал кнутом и сослал в Сибирь.     Но сначала юная красавица попала в плен к русским. Ее взял в наложницы какой-то солдат, который ее дубасил, потом женщину отнял у него главнокомандующий граф Шереметев. Затем старик Шереметев переуступил ее Меньшикову. Вдоволь натешившись ею, Меньшиков на всякий случай дал ее в наложницы и царю. Таков вообще был обычай у Данилыча: своих любовниц дарить государю. Авось, какая из них и станет царицей, тогда уже не забудет и его, Меньшикова, – своего любовника и благодетеля.
И на этот раз Меньшиков не прогадал! Сумела Катеринушка влезть в душу царя своей ласкою и весельем. Говорят, одна она могла утешить его во время взрыва ярости. Просто подходила к царю, клала его голову к себе на грудь, и он, как дитя, почти тотчас же засыпал.
Вскоре Катеринушка Трубачева стала фавориткой, а затем и законной женой Петра.
Удивительна переписка между ними! Грозный царь шлет своей жене цветы и листики мяты, которые так ей нравились, и в какой-то момент даже укоряет ее, что стала невнимательна к нему, не на все письма отвечает. Петр старел и все больше нуждался в ней. А Екатерина Алексеевна…
Тучи над ней сгустились в самый момент ее наивысшего триумфа. В мае 1724 года Петр короновал жену как российскую императрицу. А в Тайном приказе уже лежал донос, который попал к царю лишь полгода спустя. Из него Петр узнал, что жена его давно изменяет ему со своим камергером, и об этом знает весь Двор, весь Питер. И зовут того камергера Виллем Монс! Да-да, это был брат той самой «Монсихи», которая чуть было сама не стала русской царицей (да, пожалуй, и стала бы, – только не захотела!)
Следствие продолжалось несколько дней. Виллема Монса обвинили только в казнокрадстве. На допросе он благородно промолчал о своей связи с царицей. Петр был ему благодарен за это. Но все же Виллема Монса через несколько дней обезглавили.
Царь привез неверную жену к месту казни, – у той и мускул не дрогнул. В тот день вечером она обручала старшую дочь свою с немецким герцогом и была весела, безмятежна. Любящая жена и мать… Вернувшись с торжеств в свои комнаты, она обнаружила на столе банку со спиртом. В спирту плавала голова Виллема Монса.
Но Екатерина ничем не выдала своих чувств. Оно и понятно: на волоске висела ее собственная жизнь, а ведь она была не только женщиной и любовницей, – она была супругой царя и матерью его детей…
Учитывал это и Петр Алексеевич, и простил свою супругу.
Вскоре он умер, – теперь врачи утверждают, что от сифилиса.
Перед смертью он закричал: «Отдайте все!..» – но кому, не успел сказать.
И наследовала ему его неверная супруга.
Впрочем, трон не принес ей счастья. Екатерина стала быстро стареть и опускаться. Петр любил, когда женщины пьют, и теперь она пила уже в одиночестве. Опухшая, растрепанная и вечно пьяная, слонялась она по дворцу. От ее имени правил Меньшиков. Говорили, что он снова стал ее любовником.
Бог отпустил ей еще два года жизни…