Вадим Викторович Бакатин – советский партийный и государственный деятель. Министр внутренних дел СССР в 1988 – 1990 гг., последний руководитель КГБ СССР, МГБ СССР в 1991 – 1992 гг.
На посту министра Вадим Викторович утверждал себя твердой рукой. Он сам потом признался в интервью, что в МВД его боялись: «Я не хочу, знаете ложной скромности, что ли. Я жесткий человек, даже, наверное, очень жесткий; я гонял это МВД как сидоровых коз». Но это с подчиненными, в министерстве.
Наводить жесткий порядок по всей стране он отказывался, повторял – «буду действовать в рамках закона»: «Кто бы мне не советовал, вот, мол, надо стукнуть кулаком по столу, и тогда преступность сразу исчезнет, возобладают дисциплина и порядок, я глубоко убежден: это опасная утопия, пустая иллюзия. Практика показывает: ни жесткие меры, ни даже террор не снижают уровня преступности. Скорее, приводят к обратным результатам».
Видя, что происходит в стране, где все республики требовали самостоятельности, Бакатин считал, что в этих требованиях много разумного. Почему он, сидя в Москве, должен решать, сколько участковых милиционеров нужно в Риге или на Сахалине? Он счел своим долгом развязать руки республиканским МВД. Бакатин подписал договор с Эстонией, сделав министерство внутренних дел республики фактически самостоятельным. Бакатин готовил такие же документы с Литвой, Латвией, Молдавией, РСФСР и потом жалел, что не довел дело до конца.
Бакатин считал, что структуру МВД придется радикально изменить, раз республики получают самостоятельность. Республиканские министерства получают самостоятельность, а союзное – берет на себя функции «внутреннего Интерпола», отвечает за транспортную милицию, за охрану атомных объектов, за подготовку высших кадров.
Предполагалась и другая задача – разгон несанкционированных демонстраций, подавление массовых беспорядков. Все это создавало ОМОНам особое положение – милиция внутри милиции.
В Риге в отряд подбирали молодых и крепких милиционеров, в основном из патрульно-постовой службы, из тех, кто привык полагаться на силу мускулов. Завербовались в отряд и несколько «афганцев», среди них капитан Чеслав Млынник, будущий командир отряда.
Для них ОМОН стал желанным продолжением прошлой жизни. У них снова в руках было оружие. Правда, врага еще предстояло найти.
Получив почти полную самостоятельность, ОМОН не знал обычных для милиции проблем и мог сам выбирать себе занятие. Скажем, по своей инициативе занялся борьбой с нелегальной торговлей спиртным – родом преступности, широко распространившимся из-за антиалкогольного законодательства.
Главная причина всех последующих событий состоит в том, что рижский ОМОН был создан в Латвийской Советской Социалистической Республике, а она в мае 1990 года фактически перестала существовать. Москва не хотела признавать независимость Латвии, Литвы, Эстонии и спровоцировала тяжелую политическую борьбу в республике.
Крючковский КГБ снабжал президента Горбачева разведсводками, из которых следовало, что за всеми процессами в Прибалтике стоит агентура ЦРУ. Прессу же источники снабжали «достоверной информацией» о прибалтийских боевиках, которые будто бы располагают большими запасами оружия.
Первоначально ОМОН поддержал новую власть. 15 мая 1990 года он стал героем в глазах латышского народа. В этот день Прибалтийский военный округ в первый раз попытался свергнуть законно избранную власть. Офицеры штаба округа и переодетые в штатское курсанты военных училищ штурмовали здание латвийского парламента.
(21 сентября 1932 г., г. Талси, Латвия – 23 октября 2021 г.) Из рабочих. Член КПСС с августа 1956 г.
После оккупации республики немцами мать была заключена в концлагерь, освобождена в 1942 г. Семья проживала в г. Бауска, вернулась в родной город в 1947 г. после смерти отца. В 1950 г. окончил среднюю школу и поступил в Рижский кооперативный техникум.
В органах госбезопасности и внутренних дел: с марта 1951 г. В апреле 1953 г. окончил школу МВД №303 (Вильнюс). Службу начал в контрразведывательных подразделениях МВД – КГБ Латвийской ССР: оперуполномоченный 3-го отделения 1-го отдела МВД Латвийской ССР, с апреля 1954 г. – оперуполномоченный 3-го отделения, с сентября 1954 г. – старший оперуполномоченный 2-го отделения 2-го отдела КГБ при СМ Латвийской ССР. В сентябре 1956 г. направлен на учебу в ВШ КГБ, после ее окончания в августе 1960 г. – старший оперуполномоченный, с февраля 1962 г. – заместитель начальника и с марта 1963 г. – начальник 1-го отделения 2-го отдела КГБ при СМ Латвийской ССР. С июля 1966 г. – уполномоченный (с сентября 1967 г. – начальник отдела) КГБ при СМ Латвийской ССР по городу и порту Лиепая. С октября 1969 г. – вновь начальник 1-го отделения 2-го отдела КГБ при СМ Латвийской ССР. Затем занимал должности:
Заместитель начальника 2-го отдела КГБ при СМ Латвийской ССР (июнь 1970 – март 1972 г.); Начальник 2-го отдела КГБ Латвийской ССР (март 1972 – март 1983 г.), в 1974 г. учился на месячных курсах повышения квалификации при ВКШ КГБ им. Ф.Э.Дзержинского; 1-й заместитель министра внутренних дел Латвийской ССР (21 марта 1983 – август 1984 г.); 1-й заместитель начальника Главного управления уголовного розыска МВД СССР (июль – декабрь 1984 г.); Начальник Главного управления уголовного розыска МВД СССР (декабрь 1984 – октябрь 1986 г.); Министр внутренних дел Латвийской ССР (12 ноября 1986 – 18 июня 1990 г.); Начальник ОО КГБ по Прибалтийскому пограничному округу КГБ (1991 г.); После развала СССР продолжил службу в должности начальника отдела военной контрразведки МСБ – МБ России по Прибалтийскому пограничному округу до вывода российских войск в 1993 г.
Звания:
Полковник (октябрь 1975 г.); Генерал-майор (3 ноября 1983 г.); Генерал-лейтенант (29 октября 1988 г.); Награды: ордена Трудового Красного Знамени (1982 г.), Красной Звезды (13 декабря 1977 г.), «Знак Почета» (25 мая 1962 г.),
Он недолго возглавлял Главное управление уголовного розыска в союзном министерстве в Москве, но чувствовал себя там неуютно и с удовольствием вернулся в Ригу на должность республиканского министра. Но новая власть не сумела или не захотела поладить с ОМОНом. Бруно Штейнбрика, который умел находить с омоновцами общий язык, убрали. Назначили нового министра – Алоиза Вазниса, бывшего начальника уголовного розыска республики, одного из лучших розыскников в стране.
Вазнис стал одной из жертв чистки, устроенной Федорчуком в бытность министром внутренних дел: его, тогда сняли с должности. Бруно Штейнбрик вернул Вазниса на прежнее место, не подозревая, что готовит себе смену.
Сыщик Вазнис больше устраивал новую власть, чем чекист Штейнбрик. Но омоновцы встретили его в штыки.
Вазнис, соответственно, рассматривал рижскую милицию как цитадель оппозиции. В Риге латышей было меньше половины, а в рижской милиции и того меньше - примерно пятая часть. На эту службу вербовали молодых солдат со всей страны, обещая жилье в одном из самых престижных городов страны.
Объявление независимости Латвии оказалось для стражей порядка неприятным сюрпризом. Малый стаж рижской жизни не гарантировал им получение гражданства, латышского языка они не знали, перспектива служебного роста стала весьма проблематичной.
Министр Вазнис не поехал на базу ОМОНа, где его ждали, вместо этого он нанес «черным беретам» чувствительный удар. Прежний министр разрешил им открыть кооператив «Викинг», который брал на себя охрану ресторанов, кооперативов и отдельных лиц, которым это было по карману. Рижские омоновцы сразу поняли, что значительно приятнее за деньги охранять тех, кого в противном случае, возможно, пришлось бы ловить.
Когда новый парламент Латвии назначил нового прокурора, омоновцы выставили посты у здания прокуратуры и не впустили его в здание. Так в Риге появилось две прокуратуры: Латвийской республики и Латвийской ССР. Занятые борьбой друг с другом, они мало досажали преступникам.
Министр Вазнис запретил выдавать взбунтовавшемуся ОМОНу положенную ему амуницию и горючее, написал письму в Москву с требованием расформировать отряд.
В начале октября 1990 года ОМОН переподчинили 42-й дивизии внутренних войск. От министра внутренних дел СССР Вадима Бакатина потребовали «учесть нарастание сепаратистских настроений в Прибалтике и сохранить там ребят, верных Советской власти». Позднее Бакатин будет раскаиваться о том, что пошел на поводу у первого секретаря ЦК Компартии Латвии Альфредса Петровича Рубикса и сохранил ОМОН….
Приказы из Москвы омоновцам передавал полковник Гончаренко. После 1991 он нашел убежище в Приднестровье, где под другой фамилией был назначен заместителем министра внутренних дел непризнанной Приднепровской Молдавской Республики. Еще один рижский милиционер – и тоже под другой фамилией – стал там министром безопасности. В Приднестровье бежала большая группа рижских омоновцев, которым там выдали новые документы. Осенью 1993 года они с оружием в руках приехали в Москву, чтобы воевать против Ельцина…
В конце 1990 года Бакатина убрали из министерства внутренних дел. Его место занял Борис Карлович Пуго, который был председателем КГБ Латвии, а затем первым секретарем ЦК Компартии республики. Горбачев сменил преданного себе человека на того, кто предаст его при первой возможности…
Омоновцы катались по городу, задерживали «подозрительных», без суда и следствия разбирались с «виновными», врывались в рестораны, иногда стреляли, куражились.
Бакатин, пока был министром, ставил вопрос так: или пусть рижский ОМОН подчиняется республике, или его надо расформировать. Пуго превратил ОМОН в боевой отряд латвийской Компартии. По его приказу ОМОН занял Дом печати, где находились редакции всех республиканских газет и журналов.
- Так вам будет спокойнее работать, – издевательски говорили они журналистам.
Особое усердие при захвате Дома печати проявил старший лейтенант Александр Кузьмин. У него были свои счеты с журналистами.
КГБ и министерство обороны не смогли получить у Горбачева санкцию на введение в Прибалтике чрезвычайного положения, поэтому пытались спровоцировать балтийские правительства на применение силы. Нужен был предлог для разгона парламента и правительства.
В январе 1991 года ОМОН пытался установить свои порядки в Риге. Отряд взял штурмом здание министерства внутренних дел республики. При этом погибли четыре человека - двое милиционеров, оператор киностудии и случайный прохожий.
