Сразу оговорюсь: эта тема в советской историографии освещалась очень сдержанно. Информация для широкой публики и вовсе носила ограниченный характер.
Что же, будем прорываться в запретную до недавних времен для исследователей тему.
Итак, к делу: случаев покушения на жизнь Ленина до Октябрьской революции историографией не зафиксировано. Не считать же в самом деле покушением случайное столкновение автомобиля, за рулем которого сидел французский виконт, с ехавшим на велосипеде по парижской улице русским эмигрантом Ульяновым в 1909 году.
Обыкновенное дорожно-транспортное происшествие, в котором никто не пострадал. Правда, рассерженный велосипедист подал в суд на лихача-автомобилиста и, что интересно, процесс выиграл.
Вряд ли подходит под определение покушения и принятое Временным правительством распоряжение об аресте Ульянова-Ленина в качестве ответственного по делу о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 года в Петрограде. Процедура нейтрализации большевистского лидера, обвиненного в организации вооруженного выступления против государственной власти и связях с Германией - противником России в войне, - строилась на вполне законном основании. Другое дело, что было бы, если бы тогдашний министр юстиции и главный прокурор Временного правительства Павел Николаевич Малянтович, подписавший телеграмму всем прокурорам о задержании Ленина, проявил больше настойчивости в исполнении своего приказа. Керенский наверняка упрятал бы большевистского вождя в тюрьму, и тогда бы не случилось того, что случилось в ночь на седьмое ноября.
Но Малянтович и его прокуроры проявили вялость и нерешительность. К тому же они недооценили конспиративных способностей Ленина. Предупрежденный буквально за несколько минут до прихода сыщиков, он скрылся из Петрограда и прятался в шалаше недалеко от станции Разлив.
В советские времена судьба человека, подписавшего документ об аресте лидера большевиков, была незавидной. Малянтовича не спасла ни былая дружба с Горьким, Луначарским, Красиным и другими видными деятелями победившей партии, ни то, что в бытность адвокатом Павел Николаевич участвовал в десятках судебных процессов, защищая социал-демократов, а в 1906 году даже выиграл крупное дело в пользу большевиков, которые получили сто тысяч золотом из наследства Саввы Морозова. Арестовывали Малянтовича несколько раз. Последний - в 1937 году. Вместе с двумя сыновьями, один из которых в кругу близких знакомых неосторожно похвастался своим отцом - мол, если бы ему удалось арестовать Ленина, история пошла бы совсем по-иному, без Ленина большевики в октябре не смогли бы взять власть.
Донос попал куда надо, и семидесятилетнего бывшего министра, который пробыл в министерском кресле всего один месяц, приговорили к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 22 января 1940 года. Реабилитировали Малянтовича лишь после августа 1991 года.
В советской историографии довольно глухо упоминалось о расколе в ЦК большевистской партии после подписания Брестского мира в марте 1918 года. Германия получила гигантскую территорию - около одного миллиона квадратных километров, что было больше ее собственной территории, огромную контрибуцию - 245,5 тонны золота - и обязательство России демобилизовать армию и флот.
"Левые коммунисты" во главе с Бухариным, убежденные, что Брест - это величайший вред, дали Ленину бой на VII съезде партии. Бухарин в своем докладе заявил, что ленинская "передышка" - это "овчинка", которая "не стоит выделки". Бухарина поддержали Дзержинский, Куйбышев, Урицкий, Бубнов, Рязанов и другие видные "левые коммунисты". Мир с Германией представлялся им капитуляцией, уничтожением себя в качестве авангарда международной социалистической революции.
Спустя двадцать лет, во время судебного процесса по делу так называемого антисоветского "правотроцкистского блока", когда на скамье подсудимых оказались Бухарин, Рыков, Ягода и другие видные большевистские вожди, "любимцу партии" Бухарину среди прочих было предъявлено обвинение о намерении арестовать Ленина с целью недопущения подписания мирного соглашения в Брест-Литовске. В рассекреченном в 1996 году последнем слове на суде Бухарин признавал факт разговора с представителями левых эсеров насчет ареста Ленина на 24 часа, но категорически отрицал знак равенства между насильственным арестом и физическим уничтожением.
Третий зафиксированный в документах случай относится к 1960 году. Как докладывал в ЦК КПСС министр здравоохранения СССР С. Курашов, четырнадцатого июля в четырнадцать часов тридцать минут один из посетителей Мавзолея вскочил на барьер около саркофага с телом Ленина и ударом ноги разбил стекло усыпальницы. Мелкие осколки посыпались на лицо и кисти рук вождя. Обломков стекла было так много, что пришлось вызывать ученых, систематически наблюдавших за телом Ленина. Они произвели тщательный осмотр открытых для обозрения частей тела и удалили видимые обломки стекла.
Повреждения были значительные. Над правой бровью образовался разрыв кожи длиной один сантиметр и глубиной около трех миллиметров. Из этого разреза удалили два осколка стекла. Разрыв кожи устранили по методу, разработанному в лаборатории при Мавзолее. При более тщательном осмотре обнаружили несколько небольших поверхностных повреждений кожи менее существенного характера, не мешавших обозрению тела.
Ученые со своей задачей справились довольно быстро. Тело было подготовлено к обозрению, и посетителей можно было снова допускать по установленному расписанию. Однако Мавзолей еще некоторое время - с 1 августа по 15 октября - был закрыт для посещения. Стекло саркофага решили сделать из особо прочного пуленепробиваемого материала и провести дополнительное бальзамирование тела.
"Фюрерваген" - так в народе прозвали Мерседес-Бенц 770.
На этих суперавтомобилях двери, щит передка, спинка заднего сидения, пол кузова были защищены броневыми листами толщиной до 18 мм. Толщина пулестойких стекол - 40 мм. Кожухи боковых запасок и диски всех колес изготовлялись из броневой стали.
Двери были снабжены электромагнитными замками с центральным управлением, а в специальных кобурах находилось стрелковое оружие, включая ручной пулемет. Фары и прожектора-искатели имели избыточную мощность, чтобы ослепить возможного преследователя.
